29.03.2024

Перед нерестом налим выходит в быстрые протоки

Spread the love

Зимняя ловля налима на северных водоемах замечательна по многим причинам. Во-первых, местный хищник, имеющий прямое родство с треской, вырастает до поистине гигантских размеров. Во-вторых, в периоды жора, особенно накануне нереста, он прекрасно клюет на блесну и живца белым днем.

Сидим в охотничьей избушке и как только можно укорачиваем длинный-предлинный декабрьский вечер. Он у нас на севере до того долго тянется, что порой рассказов об охоте не хватает и мы переключаемся на разговоры о рыбалке. Друзья этот рассказ уже, конечно, слыхали, но в нашем коллективе сегодня пополнение, новый человек. Так что я занимаю удобное положение за столом, на котором, вы понимаете, кроме закуски стоит еще кое-что, и начинаю повествование. Если у тебя есть несколько минут, дорогой читатель, давай вместе съездим на очень далекое рыбное озеро Суксома.

Давненько это было, но не стерлась из памяти та рыбалка. Мой родственник Алексей Архипов, старший сын Сережка и я рыбачили на озере Сараи. До выезда на рыбалку была сильная оттепель, которая хорошо придавила метровый снег. А после, как и полагается, налетел северный ветер, за ним прикатил мороз, ядреный такой, что случился очень плотный снег, почти наст. Снегоход по такому настилу всемогущ, поезжай, куда хочешь. Поэтому мы выбрали, конечно же, дальние озера — до Сараек было километров пятьдесят. Ну и вот, рыбачим мы там, окуньков таскаем, щучек. Отрываемся по полной программе. Вечерами заглядываем на карту этих мест, а на ней, совсем недалеко от нас, буквально в пяти километрах, озеро Суксома. Сидим, думаем — съездить, не съездить… Бензина у нас много, хватит осуществить все желания. И мы решаемся скататься на него, а вдруг там монстры только и ждут того момента, чтобы проглотить наши наживки.

Рано утром заливаю полный бак, отцеп­ляюсь от саней и — полный газ по озеру. Сразу двумя снегоходами ехать не решились. В этой местности много горушек, оврагов, суходолов, ручьев, и сначала надо разведать путь налегке. Пулей промчавшись два километра по озеру, я подъехал к реке, которая соединяет Сараи и Суксому. Решил ехать по ней. Еще полкилометра на полной скорости, и я выезжаю на перекаты. Черные дыры открытой воды по речке охолаживают мой пыл. Приводниться на дно совсем не хотелось. Берега крутые, правый порос сплошным березняком, на левый вообще не подняться, очень крутой. С ходу разворачиваюсь, возвращаюсь на исходную позицию, то есть в начало реки. Что же, буду пробовать левым берегом, хоть он и крутой, но все же подняться можно. Полный газ, и я наверху. Новый снегоход бежит очень резво, только успевай рулить между деревьями. Ельник cменяется сосновым бором, и я попадаю в какой-то каньон: слева и справа горы метров по сто, ни на одну по прямой не выйти. По компасу определил направление каньона — точно на озеро. Еду дальше по нему. Он, как змея, извивается между холмами.

И наконец-то впереди замаячил просвет. Мокрый от пота и волнения, сбавляю газ и высматриваю, как лучше спуститься на озеро, оно как бы в низине. Спуститься-то легко, а вот подняться будет гораздо тяжелее. Порожняком это сделать можно без особых затруднений, а вот с санями проблематично. Так что ищу более пологий путь и выкатываюсь на аэродром. На карте он выглядит в форме бумеранга, крылья которого километра по четыре. Еду вдоль берега до избушки. Когда-то сюда летал самолет Ан-2 с рыбаками на борту. Купил себе билет в Архангельске, и вот тебе дикое лесное озеро. Но потом как-то один самолет разбился вместе с рыбаками, и рейсы на рыбалку запретили.

Любуюсь озером с сосновыми борами по краям. По правой стороне, видимо, когда-то давно прошагал пожар. Отдельно стоят высоченные лиственницы, у подножия которых тянется молодой березняк. Я еду от берега метрах в ста и вижу, как с земли на сосенки поднимается несколько глухарей. Машу им рукой, мол, здорово, мужики! Зеркало озера стало заворачивать направо, а я подъезжаю к реке Суксома. На высоченном берегу у самого истока, как на картинке, выросла красавица изба. На выходе из озера река была полной, бурлил перекат, за ним метров пятьдесят воды, а дальше опять лед. Разгоняю своего коня, чтобы заехать прямо к избе. Почти около избушки, на самом верху, у снегохода не хватает силы, я соскакиваю с него и помогаю, а он, благодарный за это, подруливает к дверям.

Захожу в избушку. Шесть на шесть в метрах, столик, нары кругом, взвод солдат поместится. Печка из кирпича, правда, вся потрескавшаяся. На нарах высохшая солома, наверное, соянцы осенью приезжали на лодках с мотором на рыбалку, это их вотчина. А дальше я разворачиваюсь и лечу счастливый до Сараек. Там после обильного обеда мы собираемся и на двух машинах с санями едем на Суксому. По приезде туда сразу отправляемся за сушиной. Хорошо, что у нас с собой бензопила. Один пилит, второй дрова колет, третий чай варганит. А когда необходимые дела закончены, спускаемся к реке. Бурим лунки и ждем — раз вот она, река, значит, где-то подо льдом хариус. Несколько движений кивком, и у меня поклевка, ну кому же тут быть, кроме хариуса. Тяну. На блесенке что-то очень крупное и никак не хочет ко мне наверх. Алексей тут как тут, скидывает свою папаху и накрывает лунку, мол, света боится, поэтому и не могу вытянуть. Потихоньку подтягиваю рыбину кверху, но вместо хариуса из-под Лешиной папахи появляется налимья голова. Общими усилиями извлекаем его из лунки. Удивительно, чудище глубинное, а тут всего-то метр подо льдом. Пока мы с Алексеем брали рыбину, Сережка тоже вытащил налима. Ну, если мой был на полтора килограмма, то у него поменьше.

У нас еще было немного светлого времени, а так как в речке больше никто не клевал, мы поехали по озеру. Нас потрясла глубина водоема. В некоторых местах возле самого берега метров по семь-десять. Нашли в одном месте подходящую глубину, потаскали окуньков. И вечер, надвигающийся с востока, заставил нас возврвщаться в избушку.

На следующий день мы делали дуршлаг на Суксоме. Клевали крупные и мелкие окуньки, иногда и необычно большая сорога. На редкость была хорошая погода. Солнце целый день не сходило с небосклона. Снег под ногами был мокрым, и наши лица успели за день загореть. Под вечер послышался рокот снегохода, это, как мы потом узнали, приехали Юрий Макаренко с Сергеем Карельским и, увидев с Сараек наш след, сразу махнули сюда. Впечатлений, конечно, было у нас много, редко где встретишь еще такую красоту, но рыбалка, конечно же, нас не впечатлила. Ожидали большего. Под закат дня подъехали к реке. Просто, на всякий случай, опустили наживки в лунки. Гости вышли из избы, поприветствовали нас и позвали пить чай. Мы говорим, что сейчас, обловим лунки и составим им компанию.

Красивейший вечер, никаких признаков, что ночью будет мороз. Легкие, просвечиваемые облака вуалью затянули небо, замигали между ними звездочки. Ласковый ветерок. Не надышаться, не наглядеться. В избушку, в общем-то, не хочется. У Сергея поклевка тянет — что-то крупное. Налим. У Алексея тоже поклевка и у меня. Вытаскиваем по налиму. Мы в недоумении. Что за чертовщина такая, налимы клюют на блесенки. Через несколько минут у всех троих опять удача и опять налимы. Вес, правда, небольшой, от трехсот граммов до килограмма. Раз клюет, кого же оттащишь от лунки. Чем сильнее наваливается темнота, тем чаще поклевки. У каждого рыбака рядом с лункой уже накидано по нескольку налимов. Никакой другой рыбы. А когда ночь совсем завладела ситуацией, клев стал просто ужасным. Снял налима, опускаешь блесну, тут же чувствуешь, как у тебя из рук потянули удочку. Кивка давно не видно, да и лунку тоже.

Выволакиваешь добычу, только опустил — тут же удар по руке, и так без конца. У Алексея крупный налим отрывает блесенку. Темно. Серега бежит к нему со спичками, кое-как они привязывают новую. И представление продолжается дальше. Срывается рыбы в несколько раз больше, чем вытаскиваем. А иногда бабахнет такая, что даже соседи слышат, как скрипит леска об лед.

Мне вспоминается озеро Илос, богатейшее из наших озер. Около него стояла два года буровая. Из Архангельска до нее ездили вездеходы. А наш брат рыбак прознал про это и — вперед, к Илосу. Сначала на разных вездеходах, ну на всем, что имеет больше одного моста. Столько народу собиралось, что с ума можно сойти. Так вот, окуня, а там клевал очень крупный окунь, много повытаскивали за первую зиму. На вторую зиму начали осваивать сорогу. Клевала она там больше ста граммов и сколько хочешь килограммов. Так вот, выйдешь ночью покурить возле избушки, глянешь на озеро и диву даешься — до чего же мы, рыбаки, изобретательные. Сорога, оказывается, очень хорошо клюет ночью. Так мужики ставят свечку в литровую или в пол-литровую банку, зажигают ее и ловят рыбу, да столько, что даже днем столько не поймаешь. Илос неглубокое озеро, так и сидят рыбаки везде. А впечатление такое, что небо накрыло собой озеро. И не свечки то горят, а звездочки. Я напомнил мужикам, что неплохо и нам так сделать, но, увы, вот банок-то мы и не запасли.

Клев продолжался еще с час. Вокруг нас уже ползало столько налимов, что шуршание от них было слышно чуть ли не до избушки. Мы были потрясены. Клев кончился так же, как и начался. Все реже и реже и, наконец, совсем прекратился. Мужики из избушки не выдержали, что нас долго нет, пришли к нам с фонариками. Глаза у них засверкали, как звезды, при виде нашего улова. Когда при свете фонариков мы собрали весь улов в мешки, то были сами поражены. Два картофельных мешка под завязку, вот тебе и Суксома! Потом я не раз слышал, что на такой клев и именно в этом месте попадали и другие рыбаки из города. К этому необычайно приятному моменту в нашей рыбалке добавилось и то, что на следующий день на выставленные нами жерлицы попало штук десять щук, три из которых мы не могли вытащить — обрывались поводки или ломались крючки.

Добавить комментарий